Изменения в порядке признания процентных расходов для налога на прибыль смущают нечеткостью формулировок.
Довольно странный законопроект рассматривала на этой неделе Государственная Дума.
Проект федерального закона «О внесении изменений в статью 269 части второй Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» меняет порядок отнесения процентов по долговым обязательствам к расходам для целей налогообложения.
Действующая в настоящее время формулировка статьи 269 позволяет признать расходами проценты, начисленные по долговому обязательству любого вида при условии, что размер начисленных налогоплательщиком по доалогоплательщиком по дл долговым обязательствам 269 позволяет относить на расходы лговому обязательству процентов существенно не отклоняется от среднего уровня процентов, взимаемых по долговым обязательствам, выданным в том же квартале (месяце) на сопоставимых условиях. При этом существенным отклонением считается отклонение более чем на 20% в сторону повышения или в сторону понижения от среднего уровня процентов, начисленных по аналогичным долговым обязательствам.
Если же сопоставимых обязательств нет, или налогоплательщику просто не хочется с ними возиться, то предельная величина признаваемых расходом процентов принимается равной ставке рефинансирования ЦБ РФ, увеличенной в 1,1 раза, по долговым обязательствам в рублях, и 15% — по долговым обязательствам в иностранной валюте.
На период финансового кризиса (до 31 декабря 2009 года) допускаемая предельная величина расходов без сопоставления с другими обязательствами была увеличена Федеральным законом от 26 ноября 2008 года № 224-ФЗ: полторы ставки рефинансирования в рублях и 22% в иностранной валюте.
Законопроект № 140283-5, рассматриваемый Госдумой, предлагает признавать расходами проценты, фактически начисленные по долговому обязательству любого вида при условии, что установленные проценты соответствуют текущей рыночной ситуации и не направлены на необоснованное занижение налогооблагаемой базы.
МОИ НЕРВЫ ИМЕЮТ ПРЕДЕЛ! | Unfair Mario
С одной стороны, снятие ограничений, конечно, радует. Ведь при наличии финансовой нестабильности риск «выпасть» за установленную границу процентных ставок (по вкладам граждан, например) достаточно велик, а предлагаемая формулировка должна обеспечить более гибкий подход к определению этой границы.
По мнению авторов проекта, предлагаемые изменения позволят более полно обеспечить права налогоплательщиков и защитить их от избыточного налогового бремени по уплате налога на прибыль при возможном изменении как ставки рефинансирования, устанавливаемой Банком России, так и процентов по долговым обязательствам.
Отдельную благодарность разработчикам проекта хочется вынести за намерение исключить из Кодекса оригинальную формулировку относительно «процентов, взимаемых по долговым обязательствам, выданным в том же квартале». Выражение это в свое время поставило в тупик немало банковских специалистов (и меня в том числе), наивно считавших, что по выданным долговым обязательствам проценты не взимаются, а, наоборот, уплачиваются; а если и взимаются, то по требованиям, а не по обязательствам.
В случае принятия законопроекта исчезнет также нелепое ограничение процентной ставки существенным отклонением на 20% в сторону занижения; хотя я сильно сомневаюсь, что в период действия этого ограничения нашелся хоть один безумный храбрец, попытавшийся увеличить в этом случае проценты для целей налогообложения по сравнению с фактическими начисленными по договору.
Но бесплатного сыра, как известно, не бывает — теперь взглянем на оборотную сторону этой медали. Такие формулировки, как «соответствуют текущей рыночной ситуации» и «не направлены на необоснованное занижение налогооблагаемой базы», не только не определены законодательно, но и на уровне здравого смысла носят исключительно субъективный характер.
У налогоплательщика неизбежно возникнет соблазн отодвинуть предельную границу процентной ставки как можно дальше (кому охота платить лишние налоги?), а у проверяющего — придвинуть ее поближе (особенно если других существенных нарушений не нашлось). А это означает неизбежные разногласия между налогоплательщиками и налоговыми органами, урегулирование которых возможно только в судебном порядке (вот суды-то обрадуются).
Еще один нюанс: закон должен вступить в силу «задним числом» — с 1 января 2009 года. Нам-то, конечно, не жалко, но это противоречит статье 5 Налогового кодекса, регламентирующей порядок вступления в силу законодательства о налогах и сборах.
На эти моменты обратил внимание Комитет по бюджету и налогам, рекомендовавший Государственной Думе отклонить проект федерального закона № 140283-5 в первом чтении. Однако 5 мая Советом Государственной Думы было принято решение продолжить рассмотрение проекта в той же редакции 13 мая 2009 года.
Таким образом, в настоящий момент все в этой истории выглядит достаточно неопределенно: и сам законопроект с его туманными формулировками, и перспективы его прохождения через Государственную Думу.
Но одну вещь я знаю точно: если закон примут, налоговые регистры снова придется менять.
