В то время много говорили о слабости России. Что, мол, случись беда — сразу рухнет. А то и распадется. Этого не случилось. Даже в 1998 году.
Страна оказалась довольно сильной. Переболела. И выздоровела. // Александр Лившиц. Финансовые Известия 07.11.2007
В то время много говорили о слабости России. Что, мол, случись беда — сразу рухнет. А то и распадется. Этого не случилось.
Даже в 1998 году. Страна оказалась довольно сильной. Переболела. И выздоровела.
Возьмем экономику. Да, провалилась. Но неглубоко. Примерно в 1995 год.
Если судить по дефициту бюджета и уровню спада. А по инфляции даже выглядела лучше, чем три года назад.
Всего 84%… Да, осрамились с внешним долгом. Но деньги, которые заняли после 1992 года, отдавали вовремя и полностью. По евробондам платили исправно. Отказывая себе во всем.
Да, пошли ко дну некоторые банки. Утащив с собою вклады. Часть подняли на поверхность. Раздали владельцам.
Остальные исчезли. Почему? Политики ошибаются, люди расплачиваются — железное правило любых реформ.
И не только в России. Жить в эпоху перемен, наверное, интересно. Но уж очень накладно.
Дополнительная импортная пошлина на уровне 50% — таким был эффект крушения рубля. Уже не ветер. Даже не буря. Смерч по имени дефолт. Прочистил внутренний рынок.
Вынес иностранцев. Без всяких, заметьте, ссор с торговыми партнерами. Им объяснили: кирпичи на дорогах не вывешивали. Мосты не взрывали. Стихийное бедствие.
Лавина. Камнепад. К нам теперь не доберешься…
Ниши опустели. Туда ринулись наши производители. Быстро заняли. Освоились. Тут еще Господь пожалел.
Помог с мировыми ценами на энергоносители. Плюс девальвация. Образовалась двойная тяга. Для экспортеров. Вмиг разбогатели.
Стали инвестировать. Платить налоги. И экономика пошла в рост.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ ► A SECOND BEFORE US #1
Ельцин понимал: когда несчастье, политическая свара смертельна. Потому, наверное, и убедил Е.М. Примакова стать премьером.
Дума наконец-то получила свое правительство. Трудились слаженно и эффективно. Исправляя ошибки либералов. Последние, кстати, действовали точно так же.
В 1992 году. Когда вытаскивали страну из коммунистического болота. Через шесть лет поменялись местами.
Левые всегда убирают за правыми. И наоборот.
Экономика оправилась довольно быстро. Российский либерализм страдает до сих пор. Получил удар чудовищной силы. Улетел куда-то на задворки.
Там и прозябает. Говорят, правда, что в правительстве еще остались недобитые либералы. Может быть. Но только в собственных помыслах. Потому что принимают нелиберальные решения.
В отставку не уходят. И делают все, что им велят.
Поступая, между прочим, абсолютно правильно. Либерализм сдает позиции. По всему миру.
Вытесняется протекционизмом. В самых зверских формах. С волками жить — по-волчьи выть. Вот и воют.
Получается натурально…
За несколько дней до катастрофы шефа настигло телевидение. И он, глядя в глаза согражданам, уверенно заявил: рубль устоит, девальвации не будет. Мы подумали: кто-то насоветовал. Стали искать умника. Не нашли.
Значит, сказал от души. Ждал чуда. Не дождался… Кризис закрыл эпоху Ельцина. 1999 год не в счет. Передача власти.
Поиск ответов на три вопроса: когда, кому и как.
Прервалась и моя карьера. В день дефолта приезжаю на работу. Иду к начальнику. Напоминаю: неделю назад послал президенту бумагу. Тема вечная — что делать?
Тот прочитал. Позвонил. Захотел встретиться. Именно сегодня. Посмотри в графике. Когда идти? Ответ: уже ничего не надо. Поздно. Вчера решили: валютный коридор отменяем. Долги не платим. Тогда, говорю, прошу уволить меня с работы. Реакция: без санкции шефа?! Ну ты даешь…
Возвращаюсь в кабинет. Прощаюсь с сотрудниками. Последний раз смотрю почту. Обнаруживаю свою докладную.
О преодолении кризиса. На ней резолюция БН: Согласен. Действуйте. Я так и поступил.
Отправился в Архангельское. Пошел домой. Встретил коллегу. Чего, спрашиваю, ждешь? Все равно ведь выгонят.
Лучше уж самому. Объяснил близким новый статус (уехал чиновником, приехал безработным).
И стал собирать вещи…
В 90-е годы Россия часто кланялась. Выпрашивая деньги. Кризис поставил ее на колени. К счастью, ненадолго.
Стала подниматься. Выпрямилась. Запад посмотрел и ахнул: новая страна. Изменилось все: политика, идеология, экономика, элита. Пытается понять случившееся.
Пока не может. Потому и ругается. Но это уже другая история…