В принципе я, как и любой другой человек, знаю, что тварный мир трехмерен. Умом.
Но эмоционально к этому трудно привыкнуть.
Очередная командировка за пределы пресловутого МКАД напомнила об этом и эмоционально. Где-то даже было приятно.
В Москве сегодня любой разговор на финансовом, информационном и прочих мало-мальски связанных с бизнесом поприщах до боли схож с классикой профессионального общения на стройке советских времен. «Эй, х..,, какого хр ты эту хре… захре в ту хре..? Расхре. ее, б, на хре и хре.. с ней!» Четко выраженное словосочетание «с ней» ставило логическую точку в цепочке вполне понятных и продуманных указаний.
Ныне аналогичный принцип коммуникации в столице господствует. Только вместо «хре» надо вписать или вставить шесть магических букв — «кризис».
Утомило до жути. Напоминает историю из какого-то американского романа, где некую даму спрашивают, почему она хочет развестись с мужем. «Ну, например, проскочив на перекрестке на красный свет, он говорит: «Повезло нам, парням!» — поясняет она. «Ну и что в этом плохого?» — удивлен судья. – «Ваша честь первые четыреста двадцать три раза ничего».
С темой кризиса до недавнего времени тоже было «ничего». У каждого, впрочем, свой предел терпения.
Лично мне совсем поплохело, когда о кризисе стал рассказывать знакомый кинематографист. С жаром жаловался на его последствия: кино не снимают, запущенные проекты встали без финансирования, зарплаты не платят, штаты сокращают Бла-бла-бла, у меня deja vue или чей-то я уже про это слушал?
Ах, да, банкиры с финансистами рассказывали. Потом коллеги-журналисты присоединились.
Потом в ритейле заголосили. Далее – везде?
Командировки, как говорили в былые времена, «в глубинку», показали, что оказывается не везде. И что тема кризиса, равномерно растекшись по длине и ширине (от банков до синема) не успела (во всяком случае, пока еще) столь же повсеместно проникнуть по вертикали.
Тут правда, наблюдается следующая закономерность. В минувшем ноябре в Ханты-Мансийске меня с интересом расспрашивали о кризисе.
А выслушав спич на эту тему, сразили наповал реакцией: завистливо вздохнув, мои визави сказали: «Да, интересно у вас там на большой земле» Им кризис был в интересную диковинку, типа какого-нибудь бенгальского тигра, вырвавшегося на свободу и покусавшего смотрителя, трех дрессировщиков и пятнадцать прохожих. Схожая примерно ситуация была в ту пору и в Казани.
Виктор Шендерович. Шесть букв по вертикали, начинается на П.
Прошло два месяца и все изменилось до неузнаваемости. В январе в том же Ханты-Мансийске и в той же Казани говорили о кризисе уже в другой тональности – как о прорыве водопровода в собственной квартире.
А потекшая батарея у себя дома это, понятное дело, куда как круче, чем наводнение в Месопотамии.
Зато вот в населенном пункте Базарные Матаки, через который довелось проезжать, о кризисе по-прежнему слышали только из «по ящику». У них такого нету.
Это для них где-то далеко, там, где Макдональдсы и «большие восьмерки».
Само по себе это правильно. И даже приятно: не всем же страдать.
Одна закавыка: все это до боли напоминает ситуацию годовой давности. Когда кризис был этакой заморской штукой, которая терзает проклятых американцев и иже с ними.
Прошел год и оказалось, что он не только по Уолл-стрит гуляет, но и на Тверской вполне уютно себя чувствует.
Какова вероятность, что точно также кризис доберется и до Базарных Матак и прочих российских городков и весей? Видимо, фифти-фити. Во-первых, может быть, просто не пролезет: у нас дороги плохие.
Во-вторых, там банки не обанкротятся и ипотека не помрет, потому что банков попросту нету, а про ипотеку еще думают, что это такая нехорошая болезнь. И про то, кто кого поборет – слон или кит, доллар или евро, — там особо не беспокоятся, потому что последние три доллара, какие в деревне видали, завсельпо на свадьбу дочери потратил, а евро давно все эмигрировали.
Но если все-таки доберется? Хотя бы в виде остановившихся домн или невыкупаемого столичным комбинатами мяса?
И не «фрагментами», как уже сейчас, а повсеместно?
Вот тут, очевидно, есть риск, что начнется самое неприятное. Потому что если сам кризис добирается до российской глубины полтора-два года, то сколько же он будет оттуда выбираться назад?
Года три-четыре-пять?
Мысль очень нехитрая, но заставляет немного под иным углом зрения взглянуть на все те телодвижения, которые предпринимают сегодня рулевые отечественной экономики. На все эти поддержки рубля на недельной или двухнедельной дистанции, вбросы порций денег в крупные банки по принципу «покусай и передай другому», моратории на погашение кредитов безработными или, тем паче, недавнее разрешение заемщикам гасить ипотечные кредиты досрочно (лично я согласный, только еще и денег дайте).
Все это, наверное, в той или иной мере дело полезное, вот только рассчитано все это на очень короткие сроки. И представляет собой набор мер из арсенала «Нам бы еще день простоять и ночь продержаться».
Возможно, это из серии журналистских воплей на пустом месте (ну, что делать, работа такая), но приходит в голову крамольная мысль: за последние четыре месяца никаких принципиальных мер «сверху» в общем-то не предложено. Ничего такого, что позволяет не просто сдутое колесо подкачать или, наоборот, на сдутых колесах до цели добраться, а хотя бы попытаться выстроить какую-то альтернативу всерьез и надолго.
И в итоге, сегодняшняя ситуация чем-то начинает напоминать русскую рулетку. Если кризис хоть каким-то чудом и хоть наполовину, но рассосется и глубже Москвы и пары-тройки городов-миллионников проникнуть не успеет, — мы прорвемся. А вот если проникнет Остается, в точности по Гоголю гадать: доедет это колесо до Казани или же нет
