Станислав Протасов Директор по RD, Москва Не дает покоя слава таких «монстров» как Kaspersky, Яндекс или ABBYY? Есть возможность открыть собственную лабораторию?
Но для того, чтобы радовать мир регулярными ноу-хау, недостаточно нанять на работу команду сумасшедших ученых. Станислав Протасов о том, как выйти на рынок инноваторов.
Станислав Протасов, сооснователь и глава разработки «Acronis»
В конце ноября 2013 года мы официально запустили собственную исследовательскую группу – Acronis Labs. Однако это не было событием, которое мы как-то долго специально обдумывали и готовили – очевидные идеи в голову не приходят, а необходимость такой лаборатории для меня абсолютно логична.
В России пока не так много компаний, в которых есть «продвинутая разработка»: Parallels, «Яндекс», Kaspersky, ABBYY, Yota и еще несколько игроков. Но для глобальных технологических корпораций научная или «полунаучная» работа – нормальное явление.
Зачем вообще нужны такие лаборатории?
Ответ прост. Не хотелось бы быть Капитаном Очевидность, но стоит вернуться к самому термину RD – буквально «исследования и разработка».
Реальность бизнеса такова, что на первом месте в бизнесе обычно стоит разработка – то есть операционная каждодневная работа. Неспроста проектных менеджеров оценивают по способности выпустить хороший продукт вовремя и в рамках бюджета.
Это нормально, ведь создание чего-то принципиально нового, то есть рисеч, – дорогое и рискованное удовольствие, которое не каждый может себе позволить.
Когда в Apple начинали работу над iPhone, никто не знал, сколько времени и сил это отнимет и получится ли что-то из этой задумки. Стив Джобс и его соратники вообще до какого-то момента не верили, что из Mac OS можно вырезать iOS и уместить в маленькое устройство, и первые прототипы были на Linux.
Так вот, такие вещи нельзя планировать on time on budget. При этом в девелопменте отрицательный результат – если продукт не получился или провалился – неприемлем.
А вот в рисече, где должны рождаться ноу-хау, он иногда даже полезен и может сыграть свою роль спустя годы. Но самое главное – именно инновации определяют выживаемость на рынке (Acronis, кстати, начался с такого ноу-хау – софта, который позволял делать бэкап без перезагрузки).
Недавно я читал на одном западном медиа-ресурсе статью о том, как Марисса Майер стала СЕО Yahoo. У совета директоров был выбор: назначить на эту должность контентщика или продуктового человека.
Minecraft 8: Технологичный дом.
В итоге пришлось даже советоваться с основателем Netscape Navigator Брюсом Андерсеном. Он сказал: конечно, продуктолога, ведь стоимость технологической компании – это функция скорости генерации инноваций.
Так Майерс получила свою должность.
И дела у Yahoo вроде бы, наконец, пошли в гору.
Все это и есть короткий ответ на вопрос, зачем Acronis нужна лаборатория. Действительно, инновации быстро копируют, и поэтому технологическая компания может оставаться впереди, только если она умеет их создавать, причем достаточно быстро.
Конечно, задачи «операционной» продуктовой команды – выпустить продукт вовремя и предсказуемо хорошо его продать – никто не отменяет. Но если мы посмотрим чуть дальше вперед – поддержание статус-кво на рынке, конкурентная борьба и т.д., – то производить вещи, которых у конкурентов просто нет, жизненно важно.
На это и работают advanced research или labs.
Есть однако непростой вопрос: как в компании будет функционировать такая группа, состоящая из инженеров-ученых (в разной пропорции). С одной стороны, ее сотрудники должны знать, что их, в отличие от тех же проектных менеджеров, не будут «бить» за промахи (иногда неудачи надо даже приветствовать), с другой – лаборатория, безусловно, работает на бизнес.
Поиск грани между наукой и бизнесом дело непростое и вряд ли формализуемое. Впрочем, для нас это не такая уж и проблема – у Acronis есть совершенно конкретные задачи (главная – быть всегда на голову лучше конкурентов), есть, опять же, стандартные бизнес-процессы.
Это принципиально важно: я знаю совершенно реальный случай, когда некий состоятельный бизнесмен из лучших побуждений набрал группу талантливых ученых – чтобы делать открытия. Скоро ему пришлось свернуть работу – конкретных задач у группы не было, никто не ставил им планов и целей.
В итоге, они не смогли толком ничего сделать (это, кстати, проблема многих научных групп – вторичность исследований из-за отрыва от реальности).
У нас такой проблемы точно нет. Во всех подобных лабораториях работа очень жестко приземлена на планы бизнеса.
Если не планируешь и не ставишь конкретную цель, то и не добьешься ее.
Надо понимать, что в Labs будут работать не только над «продуктами будущего», но и над текущими операционными проектами. Какова будет пропорция, понять сложно – это, скорее всего, можно регулировать только вручную.
Одно могу сказать точно – такого, что кто-то пришел с «гениальной идеей» и все, побросав свои обязанности, стали заниматься только ей, не будет. И в идеале все разработки Labs должны получить отражение в реальных продуктах, причем начиная с ближайшего времени.
Одна из первых очевидных задач для нас – инвентаризация уже существующих разработок. Какие-то продукты не доделаны и лежат в «портфеле», другие отпочковались и не получили продолжения и т.д.
Понять, что с ними можно сделать, как применить – очень важно.
Еще одна важная задача – создать культуру технологического due diligence продуктов, как своих, так и чужих. Надо понимать, что происходит на рынке, каковы тренды, что делают конкуренты.
Не могу сказать, что, создавая лабораторию, мы досконально изучали существующие на рынке примеры, однако чужой опыт мы, безусловно, смотрели: Microsoft, IBM, Intel и другие. В итоге появилась группа с функциями, с одной стороны, ученых, а с другой – этаких «спецназовцев».
Не хотелось бы загадывать, но, думаю, первые результаты мы увидим уже в этом году.
Наша цель по количеству патентов на ближайшие три года – 200 патентов.
