Нурия Фатыхова Журналист, Москва Как социальная ответственность приносит деньги в бизнесе? Почему российский предприниматель не верит в своего потребителя?
И с чего в России начался биобизнес? Об этом E-xecutive поговорил с Александром Михайловым, одним из основателей социальной сети Лавка, бизнес-проектом, сумевшим сделать модными свежие огурцы и парное молоко из русской деревни.
На улице Тверской в Москве есть магазин Авоськи, там продают копии советских сумок-сеточкек, в которые так хорошо когда-то помещались арбузы. Идея магазина носит гуманный (сумки делают слепые люди) и экологический характер.
А это, особенно экологический характер, неплохаяидея для бизнеса, которая, казалось, витает в воздухе над Россией, но ловят ее как-то пока неактивно. Хотя пытаются.
На Рублевском шоссе и у Белой площади, похожей на кусочек североамериканского мегаполиса,стоят два магазина Bio-Market корпорации Органик. Там продают в основном немецкие косметику, невредные чистящие средства и продукты питания с ярлыком био, а также биомолоко, производимое на подмосковной ферме с 2010 года.
Магазин копия европейских биосупермаркетов конца 1990-х, когда те были рассчитаны в основном на очень обеспеченных людей. Еще в столице есть куча булочных, выпекающих так называемый биохлеб, тоже не очень дешевый.
Король московских ресторанов Аркадий Новиков попытался ухватиться за тенденцию экологического бизнеса с проектом Just for you, с составлением обедов изкачественных продуктов для худеющих богатых дам и с сетью кафе быстрого питания Prime Star.
Ну и один из самых нестандартных стартапов последних лет, выбравший сегмент рынка, который можно обозначить как био, социальная сеть Лавка. Три друга журналист Борис Акимов, айтишник Александр Михайлов и продавец Василий Пальшин решили поискать в Подмосковье фермеров, которые выращивают чистые овощи и фрукты, и не кормят коров и гусей всякой гадостью.
Нашли таких, и теперь они связывают их с покупателями в больших городах, оставляя у себя от 30 до 50% от стоимости товара. В этом проекте акцент на ответственное потребление и миссию по спасению российского сельского хозяйства оказался основой быстрого роста и коммерческого успеха.
Кажется, на этом все. Стоит, правда,уточнить, что такое биобизнес.
Био это когда продукт выращивался или производился на 95 % без использования химических удобрений, искусственно синтезированных веществ, не подвергался генетическим мутациям.
Если речь идет о птице и скоте, то они должны содержаться в естественных условиях, пастись на пастбищах. Именно так определил стандарты биопродукции ЕС (в России подобной сертификации пока нет).
Под биобизнесом или экобизнесом также понимается бережливое использование ресурсов, стремление нанести как можно меньше вреда окружающей среде. Акцент на этом формируетположительный имидж компании (особенно в Европе, где все буквально помешаны на климатических изменениях), а часто действительно помогает сократить затраты в будущем (вы, например, переехали в офис с большими окнами, где требуется гораздо меньше электричества).
Ничего крупномасштабного в этой экономической нишепока в России не намечается. Неужели предприниматели не верят в российского потребителя?
Неужели думают, что мы так и не научимся любить себя и быть ответственными перед окружающей природой?
Потребитель уже готов потреблять экопродукцию.В сети уже сегодня можно найти места (например, сибирский форум Sibmama) самоорганизации потребителей, где последние ищут качественные продукты, качественных частных поставщиков, делают массовые закупки…
Как должен начинаться биобизнес в России? Какие у него перспективы?
Как социальная ответственность приносит деньги в бизнесе? Об этом E-xecutive решил поговорить с основателями Лавки, бизнес-проектом последних двух лет, сумевшим свежие огурцы и парное молоко из русской деревни сделать модными.
В просторном амбаре, увешанным арт-объектами, среди которых золотая труба с надписью Нефть, на заводе Арма на наши вопросы ответил генеральный директор проекта, в прошлом IT-специалист Александр Михайлов.
Sat: Вы свой бизнес начинали не с маркетингового плана, а с идеологических принципов. Что за принципы?
И к какой бизнес-концепции вы пришли?
Александр Михайлов: Изначально смысл был таким: в один прекрасный момент мы с Борисом Акимовым поняли, что, несмотря на кажущееся изобилие продуктов, настоящих-то продуктов нет. Это либо заменители с усилителями вкуса, с химией, либо, судя по надписи, вроде бы написано, что натуральный продукт, но не понятно, откуда он?
На том же рынке, когда покупаешь овощи, спрашиваешь: откуда? А продавец, глядя на покупателя, может, в принципе, сказать что угодно, на свое усмотрение: дескать, из Турции, Средней Азии или из Египта.
По сути дела, ты так и не узнаешь, что ты в итоге ешь.
Мы решили организовать свое дело, для того чтобы, выяснить, откуда, что берется, как попадает к нам на стол, организовать это в первую очередь для себя, наших знакомых, друзей, ну и потом для остальных.
Это первое. А второе, если приезжаешь в деревню к бабушке, то по какой-то причине у нее и мясо лучше, и картошка там вкуснее Оказывается, что те или иные продукты можно выращивать по-разному, они разными у разных людей получаются.
И все более и более погружаясь в эту проблему, мы пришли к сформированной нами идеологии открытости и прозрачности происхождения продуктов. Но открытость и прозрачность невозможно организовать без прямого контакта покупателя с производителем.
Если есть этот прямой контакт, то производителю элементарно будет стыдно производить плохо. Вот его лицо, вот контакт, какое-то его портфолио.
Если одни ему скажут, что у вас отвратительные продукты, то другие их перестанут покупать.
То есть это элемент саморегулирующейся системы. Есть производители, которые хотят выпускать лучшие продукты, есть покупатели, которые открыто могут высказать мнения.
Sat: А когда вы говорите, что для вас важно поддержать местного фермера, что имеете в виду?
А.М.: В этом важная составляющая нашей концепции экобизнеса. В России, опять же, весь продовольственный рынок занят либо транснациональными компаниями, либо крупными предприятиями, которые выпускают продукт с минимальными издержками.
А мелких производителей, тех же крестьянских фермерских хозяйств, их практически не осталось. Как следствие, в деревне нет работы, деревни загибаются, рушатся.
То есть для того, чтобы жизнь за городом наладилась и существовала, нужно создавать какую-то инфраструктуру.
Какая это может быть инфраструктура? Производство!
Чем больше мелких производителей, тем лучше будет в регионе развиваться и экономика. Если мы речь ведем об агротуризме. То опять же
Sat: Трудно найти фермеров, которые действительно будут заниматься био-производством? Сколько у вас фермеров в проекте?
А.М.: С этим все сложно. Фермеров, с которыми мы постоянно работаем, порядка 15.
ABBA : I Have A Dream, HD
Настоящих, идейных, так сказать, фермеров мало.
А тех, кто сертифицирован как ЭКО, по Европейским стандартам всего двое на всю Россию.
Sat: Когда вы открывали Лавку, ориентировались на какие-то примеры?
А.М.: Мы смотрели, отслеживали наиболее актуальные тенденции на Западе, выбирали те, которые интересны и симпатичны нам лично. Это было не тупое подражание моде: ах, это модно, делаем так же.
Нет. Мы действовали сообразно нашим условиям.
Это непросто. На Западе биопрограммы реализуются не без участия государства.
Там есть соответствующие субсидии, поощрительные меры со стороны государства.
Если ты купил, например, немецкий трактор, то получишь какие-то налоговые преимущества. А если сравнивать нашу систему поддержек и, скажем, немецкую, то в Германии ею покрывается до 80% затрат, у нас же максимум, что можно получить, субсидию на покрытие банковских процентов. Это, естественно, ни о чем
Sat: Но вы начали без государства, и это огромный плюс Начинали с социальной идеи. А какие экономические возможности у вас открылись, когда все заработало?
Где нашли конкурентное преимущество?
А.М.: Когда мы начали заниматься Лавкой, в Интернете очень много расплодилось компаний, позиционирующих себя как поставщики или производители продуктов из деревни. Что ж Только мы всегда даем открытую информацию о производителе.
Мы можем отвести покупателя к производителю. Пожалуйста, можно к фермеру поехать, увидеть своими глазами, что и как взращивается, и приобрести у фермера за его цену продукты.
Мы стремимся к интерактиву.
С помощью сайта наши покупатели могут обратиться напрямую к производителю. Производитель лично ответит.
Интернет и в нашем деле оказался тем самым высокотехнологичным и эффективным инструментом ведения бизнеса.
Наш бизнес во многом на него опирается.
Sat: А кто ваши клиенты? Можете кратко их охарактеризовать? Сколько в день обрабатываете заказов?
А.М.: Они очень разные. Это и топ-менеджеры, и молодые люди. Разброс большой в возрасте от 25 до 80 лет.
Единственное, что их объединяет, это то, что они едят А в начале, как я уже говорил, клиентами становились знакомые знакомых.
Сработала, опять-таки, схема личных связей. Когда мы стартовали весной 2009, то первые полгода, даже первый год, мы не копейки не вкладывали в рекламу.
А сейчас у нас порядка 150200 заказов в день.
Клиентов, делающих заказы с разной степенью регулярности, около 1500.
Sat: Как меняется сегодня российский потребитель? Что на что влияетмода на здоровую еду, или у него изменилось отношение к себе?
Потребитель стал ответственнее, ищет чего-то нового?
А.М.: Мне кажется, это взаимообратный процесс. Видимо, время уже пришло.
Люди наелись некачественных продуктов.
И по телевидению без конца идут страшилки о красителях, заменителях. Масса передач, направленных на разоблачение некачественных производителей.
Я бы сказал, уже появился определенный социальный запрос, и производитель вынужден идти в борьбе за его воплощение по воле потребителя все дальше и дальше.
Ну и подумайте, мы берем магазинную курицу и нашу. Разница в цене будет в дватри раза.
Но если сравнить эти две курицы, то это два разных продукта. Нет смысла сравнивать Жигули и Фольксваген.
Я надеюсь, русский потребитель начинает любить себя, выбирать. У нас, например, есть покупатели, которыепредпочитают творог только от фермера Нины Козловой.
Sat: Вы говорили, что в Интернете вслед за вами появилось много других предпринимателей, позиционирующих себя как поставщики экологически и биологически чистых продуктов питания. На ваш взгляд, какое, все-таки, будущее у биобизнеса в России?
Будет это модно?
А.М.: В Москве мы отстаем от европейских новомодных тенденций лет на пять. В принципе, можно, проанализировав состояние рынка на Западе, спрогнозировать, что будет у нас через трипять лет.
А там бионаправление набирает обороты, быстро развивается, становится актуальным в социальном смысле все больше и больше. На Западе этим интересуются не просто элиты, но и молодежь.
Снова повторюсь: это становится актуальным. Но и у нас, в России, сейчас наметилась такая же тенденция Во время моего студенчества были всякие группировки: панки, готы и т.д.
А сейчас такой же группировкой можно назвать людей, ратующих за ответственное потребление, за экопотребление. Модным становится и вегетарианство, не пить спиртное, не курить, употреблять здоровую пищу.
И эта мода распространяется именно среди молодежи. Очень такая интересная вещь.
Наш потребитель уже готов любить себя.
Sat: Может ли биобизнес в России стать большим бизнесом?
А.М.: Хотелось бы, чтобы это выросло во что-то массовое. Но не в том виде, в каком это есть на современном ритейле.
Нет. Мы это видим как объединение огромного количества производителей в разных регионах нашей страны и за рубежом.
И, соответственно, у потребителя появится больше возможностей, оказавшись в каком-то уголке мира, приобрести продукты от местных производителей.
Мы с друзьями пытаемся создать глобальную международную систему, которая будет поддерживать местных производителей экологической продукции. Открывает, к примеру, человек наш портал, и видит тех производителей, которые находятся в радиусе 100 км.
Sat: Как быстро вы стали открывать точки в других российских городах?
А.М.: Хотя мы начали работать с весны 2009, решение открывать точки в других территориях пришло осенью прошлого года. Скорее, это был ответ на многочисленные вопросы и просьбы.
Но во что все это выльется через пять лет непонятно.
Проблема масштабирования в таком бизнесе одна из основных. Зачастую продукты, которые мы продаем, быстропортящиеся.
Если это огромный магазин, то нет возможности выставлять большую их партию со сроком годности один-два дня. Не случайно, ведь, появилась необходимость в пастеризации молока, в использовании разных добавок, способствующих долгому хранению.
А поскольку это не для биобизнеса, то превратить его в крупный бизнес (в традиционном, конечно, понимании) вряд ли получится. Лавка это малый бизнес. У нас работает сегодня порядка 30 человек.
Sat: С каких инвестиций начинался проект?
А.М.: Да мы, по большему счету, и не вкладывали ничего. Наши инвестиции представляли собой порядка пяти тыс. руб.
В это люди мало верят, но это так.
Sat: Насколько российский предприниматель в общей своей массе способен стать социально ответственным предпринимателем?
А.М.: Наше предпринимательство, можно сказать, в зачаточном состоянии. А социальная ответственность может появиться только тогда, когда есть, например, такое дело, которое передается из поколения к поколению, от деда к отцу, от отца к сыну.
И ты не будешь обманывать клиентов, потребителей, производить что-то плохо, поскольку бренд и имя, передающиеся из поколения в поколение, дорогого стоят, завоевать их одномоментно сложно. А разрушить можно быстро и легко.
Если у нас в стране не начнутся опять передел собственности и революции, то после одного, второго-третьего поколения предпринимателей появятся те, которые будут иначе относиться к тому, чем они занимаются.
Sat: Где можно еще развивать прибыльно экологичные технологии в России?
А.М.: Как ни парадоксально, но строительство, пожалуй, одно из таких направлений, где можно задуматься об этом. Если ты выстраиваешь какую-то, может иную, инфраструктуру, то, естественно, надо знать, насколько она будет влиять на окружающую природу, из которой мы черпаем те же пищевые ресурсы, каким образом будет взаимодействовать с другими составляющими и технологиями жизнедеятельности
Некоторые принципы Лавки
1. Мы верим, что еда не должна путешествовать на большие расстояния тем более, если она не является какой-то особенной региональной гастрономической ценностью национального или международного масштаба.
2. Быть настоящим гурманом сейчас, означает быть социально ответственным покупателем, покупателем, которому не все равно, кому идут его деньги.
3. Мы верим, что именно развитие местного фермерства может стать основой социальной стабильности российских (и не только) регионов.
4. Но мы понимаем, что в современном мире строительство сугубо национальных проектов дело малоэффективное, а часто и вовсе ненужное Попытка вписать зарождающуюся российскую фермерскую культуру в международный контекст придаст ей дополнительный и очень серьезный стимул.
5. Наши три завета: 1. Прозрачность происхождения продукта. 2. Качество продукта. 3. Цена продукта.
6. Каждый наш клиент одновременно участник построения благополучия в каждом отдельном фермерском хозяйстве, с которым мы работаем. Из малого рождается большое: сегодня мы покупаем молоко и овощи, а завтра это создаст дополнительные рабочие места, а послезавтра решит вопрос социальной напряженности в данном регионе.
Из истории европейского биобизнеса
Первые биопроекты в Европе появились еще в 1970-е годы прошлого века. Это были в основном продовольственные магазинчики в подвалах, где собирался левый андеграунд подискутировать о спасении мира.
Место для своих, а не бизнес-предприятие.
Посторонний же просто проходил мимо.
Понадобилось еще 10 лет, чтобы осознать ориентированность на биопродукцию как неплохую бизнес-идею, приносящую прибыль. После чернобыльской катастрофы европейцы как никогда были готовы задуматься о здоровом потреблении.
И биомагазины начали расширяться и конкурировать.
Несмотря на то, что биосупермаркеты как альтернатива обычным стали открываться уже в 1990-х, настоящий коммерческий успех пришел к ним только в середине 2000-х. С чем это связано?
Возможно со сменой, расширением целевой аудитории. Биопродукты не перестали быть идеологическим оружием, но больше не являются продуктами для избранных.
Конкуренция на рынке, принятие общеевропейских стандартов по экопроизводству, субсидии со стороны государства предприятиям, заботящимся об окружающей среде, привели к значительному снижению цен на все с ярлыком био. Теперь каждый третий европейский студент питается натуральным мясом, пьет свежее фермерское молоко и пользуется биокосметикой, упаковывая все в бумажные пакеты или тряпочные сумки.
В качестве иллюстраций были использованы картины участников арт-группировки ПВХ (Просто Великие Художники).
