Сделать академические штудии основой бизнеса удается не всем, и уж тем более не многие могут обойтись при этом почти без инвестиций. Андрей Борщев и Тимофей Попков из компании XJ Technologies превратили лабораторию при Санкт-Петербургском государственном политехническом университете в небольшой, но известный специалистам во всем мире бизнес, которому российские клиенты приносят около $500 000 в год.
Александр Острогорский Андрей Борщев и Тимофей Попков закончили один и тот же факультет тогда еще Ленинградского политехнического института — технической кибернетики. Борщев остался в альма-матер заниматься научными разработками и преподавать, Попков устроился в иностранную компанию IT-менеджером.
В 90-х Борщев занимался проблемой доказательства корректности сложных систем, а Попков настраивал компьютерные сети в представительстве западной компании.
Слишком сложно
Задача, над решением которой Борщев бился в лаборатории Политеха, оказалась невероятно сложной: “Доказать корректность — значит математически доказать, что система работает правильно от самых мелких до крупных ее компонентов. Сложность такого доказательства может многократно превышать затраты на разработку системы или вообще находиться за пределами возможного.
Например, корректность софта, которым мы с вами пользуемся ежедневно, — Windows, Word — никто доказать не сможет. Но можно построить ее компьютерную модель и проверять работу системы на ней”, — объясняет Борщев.
Именно с этой целью — моделировать один из разрабатываемых компанией протоколов связи — в 1992 г. Борщева пригласили в английскую лабораторию компании HP. Оттуда Борщев привез для компании первые деньги — $800 — и заказ на прикладные исследования. “Мы этот проект выполняли целый год, стоил он порядка $10 000.
Потом мы начали делать платные проекты в области прикладных исследований, сначала только для HP, а потом для IBM, LG, Samsung и т. д. Потом — заниматься и офшорным программированием”. И в 1998 г. Борщев пришел к выводу: научные разработки пора превращать в коммерческий продукт.
Как научиться понимать на слух? Супер техника.
В тандеме с клиентом
Августовский кризис 1998 г. практически не нанес урона компании — у нее не было ни одного российского заказчика, а западные партнеры рассчитывали стоимость всех проектов в долларах. Больше того, в том злополучном для многих году к команде начали присоединяться хорошие специалисты, оставшиеся без работы.
В том числе и Тимофей Попков — его работодатель свернул бизнес в России. “Моей основной деятельностью было управление проектами по разработке программного обеспечения на заказ”, — рассказывает Попков. Одновременно в компании работали и над продуктом, с помощью которого можно было бы моделировать различные системы. “Мы назвали его AnyLogic — сперва это был несколько наивный продукт.
Денег от него мы получили мало — основные заработки тогда шли от исследовательских и программистских проектов, наш оборот был около $250 000”, — рассказывает Борщев.
В 2000 г. компания поехала на свою первую отраслевую выставку. “У нас тогда не было даже стенда — пустое место. В гостинице арендовали экран, проектор, — вспоминает Борщев. — Подходят люди и спрашивают: как это применить, например, к моделированию госпиталя или производства?
А мы: да что там производство — все можно моделировать! В общем, мы говорили на языке идей и разработок, а клиенты говорили, понятное дело, на языке своих потребностей.
Но нескольких удалось привлечь — тех, кто покупает новые технологии просто из интереса”.
Именно они, а также энтузиасты, которые начали скачивать демонстрационные версии AnyLogic из интернета, помогли компании довести инструмент до ума. “Мы оперативно реагировали: если клиенту нужно, мы доделаем”, — объясняет Борщев. На следующих выставках Борщев и Попков уже разговаривали с клиентами на одном языке — хотя денег продукт по-прежнему не приносил.
В 2003 г. Борщеву стало ясно: компания должна заниматься только разработкой продукта. “Мы тогда почти поссорились — я отказался отдавать одного из ключевых программистов, который был нужен, чтобы начать коммерческий проект”, — улыбается Борщев. Это стоило компании едва ли не половины годового дохода, но Борщеву удалось уговорить коллег поступиться деньгами и вплотную заняться AnyLogic.
Но к концу следующего года из команды собрались уйти все ключевые разработчики. “На российский рынок стали выходить крупные западные компании — Sun, Intel, Motorola, Borland. Спрос на специалистов превысил предложение, и в какой-то момент в компании остался один человек, который понимал, как работает AnyLogic, — это был я”, — рассказывает Борщев.
